— Ну допустим… Но и что? Технические навыки разве вовсе не нужны?
Технические навыки в творчестве ещё как нужны, обязательно нужны, а иначе-то как? Как бы я делала всё, что делаю: за лёгкостью в создании любого творческого, пусть и самого маленького, проекта стоит много тысяч часов усилий в получении навыков. Я по-прежнему не умею читать ноты с листа, но умею множество всякого разного творческого другого.
— А к чему тогда была вся эта история про музыкальную школу? Плохой образовательный процесс или что?
Нет, я не думаю, что он плохой, просто он мне не подошёл. Я очень рада, что такой опыт был в моей жизни (Ну, пианистку я не имею в виду, к ней у меня другое отношение). Хормейстер Вера Ивановна, при всём её сложнейшем характере, была страстно предана своему делу. Когда я только пришла к ней, маленькая и смешная, она дала мне глубокую уверенность, что у меня очень сильный голос и музыкой мне обязательно нужно заниматься. А учительница по гитаре, Наталья Ивановна, взяла меня однажды сольно выступить в джаз-клубе со взрослыми серьёзными гитаристами, а ещё я была частью её музыкального проекта: гитарного ансамбля. С главными преподавателями, в смысле укрепления детской творческой уверенности, мне-то как раз повезло, хоть на них в детстве и хотелось наругаться, «ну что ж вы, взрослые ж тётки, а ничего не понимаете, какие вам там ноты».
Просто я продолжала неизбежно терять любовь к творческому процессу. Если у тебя что-то долго не получается, то ты в итоге перестаёшь этого хотеть. Упражнения и занятия в конце концов стали идти мимо. Иногда я всё ещё сочиняла музыку, это я как раз любила больше всего, но никакого применения этому ещё неокрепшему навыку не находилось, и я прекратила и это. А результат… Ну какой в итоге мог тут получиться толковый результат? Подавала большие надежды и пшшш… Творческая самооценка рухнула. Она делала попытки подняться в университетские годы, но во взрослом возрасте это уже очень сложно: вокруг слишком много ребят с отличными, сформированными в детстве и юношестве творческими навыками.
Сейчас, уже взрослым человеком, я знаю, что тогда произошло и как можно было это исправить. Далеко не всем ведь подходит классическая творческая образовательная модель, и это нужно в процессе обучения учитывать. А если б была у меня ведущим авторитетным преподавателем пианистка?! Страшно представить. Хорошо, что авторитетом она для меня не была. Теперь уж можно только сделать выводы и где-нибудь их полезно применить. Не случись со мной такого, так и не узнала бы, ну. 😁
— … И как тогда быть тем, кому когда-то «образовательный процесс не подошёл», а творческая энергия никуда не ушла?
Искать тот творческий процесс, в котором классно. Нравится петь — пойте. Нравится рисовать — рисуйте. Нравится выдумывать какие-то непонятные проекты с непонятными книжками — выдумывайте. Главное, не застревать в опыте «там и тогда», мы-то уже «здесь и сейчас». Категориями «здесь и сейчас» и стоит размышлять, и не сравнивать несравнимое.
А вот если будет нравиться взрослому мозгу сам процесс, то там, глядишь, и уважение к маленьким шагам, и «десять тысяч часов» незаметно подтянутся. 🦄 А с ними и крутость.
— Так, минуточку! То есть что, не надо ничему учиться, а прыгать из навыка в навык, в мотивации поскорее отыскать себе «точку крутости»? Глупость какая-то. Так можно всю жизнь проскакать.
Верно мыслите, но я не договорила. Расскажу-ка историю.
В детстве я училась в музыкальной школе. Приняли меня в музыкалку на год раньше положенного: мол, нельзя терять талант, и ходила я в «подготовительный класс». Начала с гитары. Играть мне нравилось, нравилось как звучит инструмент и то, что я могу им управлять. Однако примерно через полгода занятий обнаружилось, что я как не знала так и не знаю нот. Ну, знаю гамму, а произведение разобрать не могу. Я считывала на слух то, что играла мне преподаватель и повторяла, а ноты… Я не понимала зачем они мне нужны.
— Какой ужас! — решили все. — Она же не сможет дальше учиться!
И мой образовательный процесс съехал с нравящегося мне звука в изучение нот. Ну действительно, какой ужас не знать нот в шесть лет. Больше ж шанса их узнать в жизни никогда не предоставится.
Постепенно, походы в музыкальную школу начали превращаться в пытку. Через пару лет у меня появилось три специализации: гитара, фортепиано и хоровой вокал. Учительница по фоно звала меня умственно отсталой и всячески издевалась над моей неспособностью быстро разобрать произведение (по нотам прочитать). Я рыдала до занятий и после них. И дома ещё, за фоно. Учительница по гитаре относилась ко мне бережно, с пониманием, мы разбирали произведения вместе с ней на занятии, однако записи в дневник о «несобранности и невнимательности» я регулярно получала. Хор я любила, несмотря на то, что это была та ещё муштра: спаренные занятия дважды в неделю и многочасовые спевки каждое воскресенье, в конце которых от усталости просто открываешь рот, выступления и даже мини-гастроли (по нескольким городам поездили). Любила я всё это за звучание, это был космос, но за «нотную партию» периодически отгребала.
— Да что ж ты ленивая такая, Мужевская, — сокрушались все. — Ничего не учишь, а данные-то какие хорошие!
Тут интересно то, что на звучании это никак не сказывалось: то есть, звучание своих партий я знала идеально, а это, на минуточку была толстая папка в сорок два листа. Просто иногда нас любили проверить: а ну-ка не текстом произведения, а нотами! Bang… 💥 И тут я была как пацан из мема, если знаете, «ля бемоль, ми бемоль, си…».
От постоянного стресса я замыкалась. Как объяснить взрослым тёткам, что я не «не учу», а искренне не понимаю связки. Мой мозг усваивает информацию чуть иначе, чем у детей, которых вы ставите мне в пример. Шести, семи, восьмилетняя я абсолютно искренне не могла понять зачем мне музыку записывать закорючками на бумажке и оттуда читать.
— А как по твоему оркестр играет? На слух?!
— Но я же здесь не в оркестре…
В очередной раз повторяя заученную как стихи нотную партию я чувствовала себя дрессированной обезьяной.
— Вот, молодец! Можешь когда хочешь!
Я до сих пор не понимаю, почему это «молодец», тараторить зазубренное без понимания сути. Но так уж в образовании устроено. Повторил — зелёная лампочка. Отклонился от курса — красная. Редкий преподаватель, на самом деле, неустанно ищет подход к донесению сути.
Моя история «обучения творчеству» далеко не единственная. К большому сожалению не единственная. Она, можно сказать, типовая. Столкнуться все мы могли с разными сложностями: кто-то с личной неприязнью, кто-то вот, как я, с нестыковкой понимания и образовательного процесса, кто-то с чем-то другим. Но результат один: «я не творческий человек».
Не творческий человек, потому что «не знаю нот», не творческий, потому что «не умею строить перспективу и не знаю анатомию», не творческий, потому что «не знаю устройство цветового круга Иттена», не творческий, потому что «не отличу лидийский лад от дорийского»… Какая ж всё это глупость, выдавать технические навыки и знания за творчество и ими определять, кому можно в творчество, а кому нет.
Для чего вообще нужен творческий результат? Чтобы быть крутым, конечно. Всё, точка, конец заметки.
Но вообще, я серьёзно. Если бы нам действительно нужен был бы от творчества только сам его процесс и больше ничего, мир бы выглядел совершенно иначе. От творчества нам, людям, нужен, конечно же, результат.
— Смотри! Я сделал! Я могу! Я существую тут не зря.
Творчество, оно, конечно же в широком смысле: для меня и бизнес творчество. Всё оно из одной и той же энергии, средства выражения просто у каждого разные.
Вообще, «ощущение собственной крутости» — это для личности штука важная. А если детская базовая потребность в «я нужен, я любим, я молодец, я хороший» закрыта необходимым образом не была, то важность этого ощущения у взрослого болезненно раздутая. И если ещё и никак не выходит это самое «я крутой» нигде и ни в чём найти, то ещё и воспалённая.
И вот в этой точке возьмём какое-нибудь рисование. Ну, например, к нему есть необъяснимая тяга. Рисуем картинку… и. Смотрим. Глазами. 👀 А любую информацию, которую получает наш мозг, мы сравниваем с уже имеющейся в нём базой данных. Мы не умеем по-другому. Ну, и что получаем на выходе? Вердикт: картинка — 💩, другие рисуют лучше. Ещё пара попыток. Снова 💩.
Мозг взрослого человека в этой точке примет справедливое решение больше не тратить ценную энергию (и чем человек старше, тем она ценнее), на какое-то 💩, а искать точку её приложения с гарантированным эффектом получения ощущения собственной крутости. Всё логично. И верно.
Ошибка, которая происходит очень часто в этот момент: между творчеством и рисованием ставится знак равно.
— Ну всё, я попробовал рисовать, получается 💩, творчеством заниматься больше не буду, возвращаюсь в душный офис, грустно сидеть там до пенсии и слушать скучные шутки в обеденный перерыв.
Но всё, что в этой истории не получилось — это рисовать. Творческое мышление при этом никуда не делось, и персонаж истории остался во внутреннем конфликте: точка приложения творческой энергии не найдена, да ещё и негативный опыт получил.
Что делать? Искать. Лучший способ её найти, эту точку приложения, — искать. И вот тут… свет прожектора переходит на творческий процесс.
